Истории про детей света и детей Барта
Mar. 30th, 2014 11:16 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
yve_chmur_entМы, то есть Ивэ с Шеолом, как две эис, обсудили кое-что в связи с Бартэлом , ответственностью и волюнтаристами. И решили тут письменно изложить свои истории, потому что они занятные и поучительные, а также кусок нашего обсуждения.
Поводом к разговору, кроме дисуссии в ЖЖ, было вот что. Намедни Дик в нашей компании к слову рассказал историю про четверых "детей света". Это был такой социальный феномен сразу после Черты Мира – подростки, бездомные или беглые, всюду шатались, сбиваясь в шайки, и делали что хотели – в основном грабили и убивали, отсылаясь на то, что мировая история их подставила и обманула: они готовили себя к войне, а тут нате – мир, больше ни подвигов, ни славы, ни военной службы и вообще неизвестно чего ожидать.
А эти четверо набрели в степи на хутор, где оставалась в тот момент только одна хозяйка, женщина средних лет. Она их пустила переночевать, поскольку это вообще-то в традициях Арийского Запада (Атлантика и её служение!): путники получают кров, обогрев, чаще всего минимум жрачки – а сами делятся чем богаты или оказывают посильную помощь по хозяйству. Нередко можно отдельно договориться насчёт амура. Но впотьмах хозяйка не доглядела, что это не взрослые парни, а подростки.
Четверо ребятишек заночевали в хлеву, перепились, устроили пожар, а когда хозяйка выбежала разбираться и наорала на них, изнасиловали её несколько раз подряд и устроили разгром в доме. В промежутках она их заставила пожар кое-как потушить и напоила в стельку, после чего заперла, добралась до города и позвала людей на помощь.
Хозяйка с трудом убедила горожан не убивать налётчиков – показала людям, которых привела, мальчишек в окно: по спящим было видно, что это вполне ещё дети, детёныши-несмышлёныши. Так что их просто жестоко отлупили и доставили в штаб, где наш Дик и имел удовольствие их наблюдать.
Шеол нашёл продолжение истории. Этих четверых держали в комендатуре городка, решая, куда их дальше – в то время не было моды в качестве наказания запирать в лагерь на принудительные работы. А взгреть их и так уже взгрели те, кто их поймал.
Когда их под конвоем отвели в ближайшую харчевню накормить (дети всё же, им нужна нормальная еда, а то так и вырастут уродами), там как раз оказалась Майра, та самая женщина, у которой они ночевали и сожгли пол-хозяйства. Майра провожала в город дочь, которая сказала, что не будет жить на этой разорённой ферме. За полгода перед тем дочь уехала в Центр, там у неё были приключения, оттуда она вернулась с разбитым сердцем и надеялась утешиться в тиши родного дома – а тут здрассьте, разор, обгорелые столбы вместо сеновала, еды нет, в доме всё вверх дном, мать с синяками и выдранными волосами. Мирное время, это называется – просто проходили дети света, а так оно мирное.
Люста, дочь, сгоряча что-то сказала матери, в смысле – что той в её-то годы надо бы думать, кого пускаешь к себе в кровать, мать ответила, можно примерно догадаться, как – поругались, обе были в нервах, и дело кончилось тем, что Лю убежала к озеру и стала просить русалок – она сейчас прыгнет в воду и утопится, а они пусть постараются её забрать в русалки, а не выйдет – ну и ладно.
Русалки не спешили и в итоге дождались Майры и худо-бедно помирили мать и дочь, но всё равно Люста сказала, что не может она здесь оставаться, в этой горелой помойке, вот и всё, и лучше ей уехать снова в Центр. Так что Майра её проводила в город, к друзьям, распрощалась, а на обратном пути зашла в харчевню и там разревелась, так и сидела на кухне, и хозяйка её поила горячим вином.
Охранники комендатуры, которые сопровождали ребят, сказали – убить бы вас нахрен, да теперь толку что? Если бы вы до того сдохли, как на ферму попросились ночевать… И носит же таких земля!
Подросток по имени Эрик и подросток по имени Март сказали: вы, а ну-ка хватит из нас нервы тянуть! Мы уже сказали: мы готовы отвечать! готовы нести ответственность!
Охранники им: да прям! И где вы готовы, в чём это выражается, господа хорошие? Стыдно на вас, как вы мелете языком!
Ребята сказали: а в том! Если бы мы смылись! или бы говорили, что это не мы всё сделали! или просили бы учесть что мы маленькие-бедненькие и пожалейте нас! а мы же ничего не говорим. Кроме того, что говорим – мы готовы отвечать по полной за свои действия! Расстреляйте нас, а нервы не тяните. Можете расстрелять разрывными, если так просто вам кажется мало. Или даже повесьте.
Охранники только плевались, а потом сказали – поели? Пошли! Третий подросток, по имени Сардоникс, сказал, что во-первых может и не есть, если так. Не надо на их кормёжку тратиться. Пусть они умрут с голоду, а деньги комендатура отдаст Майре на хозяйство. И весь разговор.
Но охранники спросили – а во-вторых? И стали ржать. Сардоникс сказал, что во-вторых он сейчас напишет письмо отцу, чтобы тот дал денег на восстановить Майре весь ущерб и построить новый сарай или что там у неё была за руина, где они с ребятами в ту ночь переспали. Охранники вообще скисли и стали говорить, что никогда ещё не слышали, чтобы за деньги можно было восстановить у женщины то, с чем спят.
Эрик и Март стали спрашивать, за каким дьяволом Никс их обманул, что у него нет отца – а он объяснял, что отказался от него. Они с отцом отказались друг от друга. Но это их дела между собой, а Майре отец пусть даст денег – она же ни при чём. Она не имеет же никакого отношения к Сардониксу, он просто её изнасиловал и сжёг её сарай.
Другие мальчишки стали говорить – ну ты трус! Ты думаешь, что тебя тогда не расстреляют, ты откупишься! А Никс заорал – я требую, не чтобы меня не расстреляли, а чтобы родители дали монету, идиоты!
Все стали шуметь, Майра услышала и закричала – эй, если у него есть родители, так пускай напишет, им хоть известие какое-то будет, что этот урод жив, а то жалко же людей! И стала собираться домой.
Четвёртый подросток, которого звали Хей, сказал, что просит его отпустить. Не вообще насовсем, а прямо сейчас, дня на два – он тогда сейчас пойдёт с Майрой, пусть она ему покажет, что там надо разгрести, по крайней мере, чтобы можно было дальше строить. Майра сказала – да иди ты, кто строить-то будет; но тут же согласилась, чтобы он взял её корзину, раз хозяйка ей собрала покушать и из одежды кое-что, и помог донести – уже польза. Она побаивалась, что ребят таки постреляют, и подумала – хоть одного спасу, выйдем отсюда в поле – я его отпущу.
Остальные парни даже разговаривать не захотели с Хеем, что он подлиза и хочет задёшево улизнуть от ответственности. Честное слово, так оно и было озвучено – "этот хмырь хочет улизнуть от ответственности".
Что можно сказать про дальнейшее? Отстроить всё, что сгорело, подросток с женщиной вдвоём не могли, конечно, но сперва им помогали люди из города, потом вернулась Лю, а за ней приехал её амант, который как раз умел строить. Вскоре объявился Сардоникс-старший, который сперва хотел, чтобы за деньги ему выдали Никса в связанном виде и не мешали его убивать, а потом отдал деньги так просто.
Можно добавить ещё такую деталь. Когда Хею остальные ребята стали завидовать – что ему не только удалось ещё раз переспать с Майрой, но и она ему позволяла ездить верхом на совершенно огромном быке, который только её и слушался – то Майра сказала: "да мне бы и не жалко, но я с малолетками не сплю и зверей им не доверяю, а из вас четверых, Хей, только ты не малолетка." Это при том, что он был самый младший и по возрасту и по виду.
По ходу рассказа между нами, Ивэ и Шеолом, возник вопрос – ну и что бы, например, мог сказать таким детям света тот же Бартэл? Он же держался мнения, что нестоящее дело запрещать что бы то ни было, особенно детям – можно только советовать и предупреждать с высоты собственного опыта. Не хочет человек слушать совета, хочет попробовать сам – его дело, если выживет, дальше уже будет сам держаться собственных правил, что можно, чего нельзя.
Ивэ вспомнил историю - правда, не про четырёх, а про трёх подростков, которые были некоторое время "в рядах" у Барта. Он поставил их как-то на ночь охранять "склад оружия" ( четыре с половиной винтовки, пистолет и клинок в самодельных ножнах). Предупредил, что враждебные силы будут покушаться на склад, но не нападут в открытую, будут придумывать коварные хитрости, усыплять бдительность. Строго предупредил насчёт спиртного – что оно усыпляет.
Эта троица пить не стала, но чтобы не уснуть, надумала играть в какую-то азартную игру – до того азартную, что у них из-под носа местные бандиты (тоже довольно юные) перетаскали всё вооружение. Когда пропажа обнаружилась, ребята гордо подняли носы и заявили, что готовы нести всю меру ответственности – как заснувшие на боевом посту, ну то есть пусть их ставят к стенке.
Бартеловцы постарше понимали, что все эти ржавые стволы мало чего стоят (а иначе Барт и не поставил бы новичков), кто же за такое расстреливает – и были шокированы, когда Бартэл сказал провинившимся – "ну так идите к бандитам и забирайте наше оружие назад!" Ясно было, что ребят постреляют запросто, в лучшем случае изобьют и исполосуют.
Ребята дрогнули, но пошли в те закоулки, где обретались местные бандиты. Оттуда не вернулся ни один. Но они не погибли – бандиты их приняли в свои ряды, не иначе, пленились мужеством. Потом один застрелился, правда. Второго убили сильно спустя, уже когда банда раскололась и шли разборки – он имел близкое касательство к одному из претендентов на атаманство. Третий исчез, да и вся банда рассеялась.
Вот видите, сказал Барт по этому поводу – мы отомщены, нефиг было грабить наш оружейный склад и гипнотизировать наших славных мальчишек. Да, да, это было такое влияние ментальное, у них в банде был умелец наводить блазь, чтобы порядочные и ответственные парни забалдели над игрой и перестали понимать, что к чему. А теперь они раскололи банду и отомстили ценой своих жизней, йуные герои!
Никто так и не понял, это что – всерьёз или такая циничная шутка. Но третий объявился сильно спустя опять "в рядах", уже под другим именем, но его узнали. Ну, узнали и узнали, никто ничего не сказал. Бартэл говорил – я советуюсь с этим человеком, он в свои невеликие лета много понимает в людских страстях и слабостях, он может дать мне, простому и прямому вояке, ценный совет и прогноз! Это точно уже звучало как циничная шутка, скажу я вам.
Потом и этот погиб, судя по всему – от руки самого же Барта. Теперь я могу открыть тайну, сказал Бартэл погодя. Вы все думали, что тот клинок, из раскраденного оружия – простой металлолом, а это был младший брат знаменитого меча Вольдемара, начинателя войн. Я всё делал для того, чтобы он не вырвался наружу, а он губил всех, кто его стерёг. Ссорил и заставлял убивать друг друга. Вот и ребят погубил, и последнего достал таки, как я ни старался это предотвратить. Теперь и мой черёд скоро – или меня кто-то убьёт и завладеет этим зловещим оружием или я кого-то убью. Как ни прискорбно об этом знать заранее.
Ну и что?! – спросил Шеол с таким видом, как будто не имеет возможности ничего проверить. Не прошло и семи лет, как Бартэл загадочно и трагически погиб! –отвечал циничный Ивэ.
Однако, далее мы разговаривали вполне серьёзно.
Шеол: Я так понял, что последнего ты знал лично, а насчёт двух его подельников ты не уверен? Пеленги плывут)
Ивэ: Именно
Шеол: Если тебе интересно: я сейчас проверил, он погиб вне присутствия Бартэла, так что как минимум – не прямо от его руки. С его подачи – может быть, этого не проверишь, но не сам Бартэл его убил, это точно.
Ивэ: Меня это не удивляет. Не первая и не последняя штучка Барта.
Шеол: Ты его осуждаешь за эту историю, как я понимаю? Почему?
Ивэ: За эту – вряд ли более чем за прочие. Здесь мне не нравится, что Барт наводил тень на плетень – я же знаю, что он сам не суеверен, весьма критически относится ко всякой мистике, и нас уча, вполне чётко ориентировал – чтобы мы сами отвечали за свои поступки и давали себе отчёт в разных там "импульсах". А тут наверчено-накручено: и внушением-то заставили парней предаться азартной игре, и Вольдемар (ладно, Вольдемар-младший) всех подчиняет своей воле и ссорит, и в довершение всего – ага, "я сам, Бартэл, ваш командир и всё такое, за себя не отвечаю – мож, убью завтра-послезавтра кого из вас, но это не я, это всё Вольдемар!".
Шеол: Это он говорит, чтобы никто не подумал, что он не берёт на себя ответственность за будущее убийство соратника – он берёт, если что, заранее! ))))))
Ивэ: Тебе смешно! А кто-то из ребят так и понял всю эту чертовщину, вполне могу себе представить, принял всю эту ахинею за чистую монету)
Шеол: Может быть, следует предположить, что Бартэл таким странным образом воспитывал у ваших чувство юмора? И критическое отношение к высказываниям лидера? Чтобы те, кто понял, имели бы возможность объяснить тем, кто не понял?
Не мог бы кто-нибудь из ваших подростков подойти к нему и спросить: Командир, а как же тогда свободная воля? Если клинок заставит тебя убить кого-то из нас, то где при этом будет твоя воля? И как ты можешь учить нас ответственности друг перед другом и братству, если из-за какого-то вмешательства в психику может произойти такое предательство, а ты об этом так спокойно говоришь, как будто можно сидеть сложа руки и ждать, когда это случится?
Ивэ: Ну не знаю, Шеольчик! В принципе, я видел только то, что видел сам, до чего у меня лично в тот момент нос дорос – если даже кто-то и вёл такие разговоры с Командиром, это не я и не могу про это знать.
Можно в принципе при случае спросить и самого Барта – должен же я о чём-то с ним разговаривать, если приду к нему в гости, чем плоха тема!
Могу представить, например, что Барт начал бы хохотать, похлопывать того, кто спросил, по разным местам и приговаривать – люблю вумных мальчиков даже больше, чем красивых мальчиков! Вогнал бы его в краску и оставил без ответа при всём честном народе.
А потом наедине сказал бы с полной серьёзностью: мне нравится ход твоих мыслей, но давай порассуждаем далее. Не следует ли раз такая опасность, на*** зарыть этот чёртов клинок? Или переплавить? Может, даже ценой одной-двух жизней исполнителей этого решения? Вряд ли же клинок так запросто согласится сойти со сцены? А что дальше? – ты что, малыш, всерьёз предполагаешь, что это – последняя на земле вещь, которая заставляет одного товарища предавать и убивать другого? Которая ломает волю каждого, кто не умеет ей противостать? Нуу, коли ты и правда в это веришь, ты не так умён, как мне показалось сначала… Знаешь, ведь это оружие – находка для нас, не только чёрный дар для наших врагов, но и тренажёр для тренировки наших воль – уметь концентрироваться, уметь спросить себя – а что это я делаю, зачем, мне ли это действительно надо?...
Шеол: А зачем тогда было ставить в охрану ненадёжных ребят, раз эта такая ценность?
Ивэ: Ну как! ребят испытать, врагов погубить – а клинок в итоге вернулся к нам же. И Руф – так его звали, кажется, вернулся, как бы с повышением сортности сознания. Сдаётся мне, Барт советовался с ним, как с человеком, знающим всю глубину безволия и отчаяния в себе разобраться. Ну то есть, Руф мог прикинуть, как поступил бы он на месте такого-то и такого-то, если принять, что такой-то абсолютно продажная, абсолютно трусливая или абсолютно безответственная личность…
Шеол: Но в реальности три эти абсолюта не могут совпасть в одном) безответственного или труса никто не станет покупать, поэтому он не сможет быть абсолютно продажным) А что Руф сейчас?
Ивэ: Ну, видел я его… но отдельно от Бартэла. Году в прошлом-позапрошлом.
Шеол (задумчиво): Но не отдельно от меча…
Ивэ: ???
Шеол: С ним постоянно вместе какой-то не человеческий пеленг. Кстати, они и с Бартэлом пересекаются.
Ивэ: И?
Шеол: Все живы) видимо, тренинг воли и самоконтроля таки пошёл на пользу?
Ивэ: Да, и не скажешь, кому больше – может, клинку или даже Командиру …
Поводом к разговору, кроме дисуссии в ЖЖ, было вот что. Намедни Дик в нашей компании к слову рассказал историю про четверых "детей света". Это был такой социальный феномен сразу после Черты Мира – подростки, бездомные или беглые, всюду шатались, сбиваясь в шайки, и делали что хотели – в основном грабили и убивали, отсылаясь на то, что мировая история их подставила и обманула: они готовили себя к войне, а тут нате – мир, больше ни подвигов, ни славы, ни военной службы и вообще неизвестно чего ожидать.
А эти четверо набрели в степи на хутор, где оставалась в тот момент только одна хозяйка, женщина средних лет. Она их пустила переночевать, поскольку это вообще-то в традициях Арийского Запада (Атлантика и её служение!): путники получают кров, обогрев, чаще всего минимум жрачки – а сами делятся чем богаты или оказывают посильную помощь по хозяйству. Нередко можно отдельно договориться насчёт амура. Но впотьмах хозяйка не доглядела, что это не взрослые парни, а подростки.
Четверо ребятишек заночевали в хлеву, перепились, устроили пожар, а когда хозяйка выбежала разбираться и наорала на них, изнасиловали её несколько раз подряд и устроили разгром в доме. В промежутках она их заставила пожар кое-как потушить и напоила в стельку, после чего заперла, добралась до города и позвала людей на помощь.
Хозяйка с трудом убедила горожан не убивать налётчиков – показала людям, которых привела, мальчишек в окно: по спящим было видно, что это вполне ещё дети, детёныши-несмышлёныши. Так что их просто жестоко отлупили и доставили в штаб, где наш Дик и имел удовольствие их наблюдать.
Шеол нашёл продолжение истории. Этих четверых держали в комендатуре городка, решая, куда их дальше – в то время не было моды в качестве наказания запирать в лагерь на принудительные работы. А взгреть их и так уже взгрели те, кто их поймал.
Когда их под конвоем отвели в ближайшую харчевню накормить (дети всё же, им нужна нормальная еда, а то так и вырастут уродами), там как раз оказалась Майра, та самая женщина, у которой они ночевали и сожгли пол-хозяйства. Майра провожала в город дочь, которая сказала, что не будет жить на этой разорённой ферме. За полгода перед тем дочь уехала в Центр, там у неё были приключения, оттуда она вернулась с разбитым сердцем и надеялась утешиться в тиши родного дома – а тут здрассьте, разор, обгорелые столбы вместо сеновала, еды нет, в доме всё вверх дном, мать с синяками и выдранными волосами. Мирное время, это называется – просто проходили дети света, а так оно мирное.
Люста, дочь, сгоряча что-то сказала матери, в смысле – что той в её-то годы надо бы думать, кого пускаешь к себе в кровать, мать ответила, можно примерно догадаться, как – поругались, обе были в нервах, и дело кончилось тем, что Лю убежала к озеру и стала просить русалок – она сейчас прыгнет в воду и утопится, а они пусть постараются её забрать в русалки, а не выйдет – ну и ладно.
Русалки не спешили и в итоге дождались Майры и худо-бедно помирили мать и дочь, но всё равно Люста сказала, что не может она здесь оставаться, в этой горелой помойке, вот и всё, и лучше ей уехать снова в Центр. Так что Майра её проводила в город, к друзьям, распрощалась, а на обратном пути зашла в харчевню и там разревелась, так и сидела на кухне, и хозяйка её поила горячим вином.
Охранники комендатуры, которые сопровождали ребят, сказали – убить бы вас нахрен, да теперь толку что? Если бы вы до того сдохли, как на ферму попросились ночевать… И носит же таких земля!
Подросток по имени Эрик и подросток по имени Март сказали: вы, а ну-ка хватит из нас нервы тянуть! Мы уже сказали: мы готовы отвечать! готовы нести ответственность!
Охранники им: да прям! И где вы готовы, в чём это выражается, господа хорошие? Стыдно на вас, как вы мелете языком!
Ребята сказали: а в том! Если бы мы смылись! или бы говорили, что это не мы всё сделали! или просили бы учесть что мы маленькие-бедненькие и пожалейте нас! а мы же ничего не говорим. Кроме того, что говорим – мы готовы отвечать по полной за свои действия! Расстреляйте нас, а нервы не тяните. Можете расстрелять разрывными, если так просто вам кажется мало. Или даже повесьте.
Охранники только плевались, а потом сказали – поели? Пошли! Третий подросток, по имени Сардоникс, сказал, что во-первых может и не есть, если так. Не надо на их кормёжку тратиться. Пусть они умрут с голоду, а деньги комендатура отдаст Майре на хозяйство. И весь разговор.
Но охранники спросили – а во-вторых? И стали ржать. Сардоникс сказал, что во-вторых он сейчас напишет письмо отцу, чтобы тот дал денег на восстановить Майре весь ущерб и построить новый сарай или что там у неё была за руина, где они с ребятами в ту ночь переспали. Охранники вообще скисли и стали говорить, что никогда ещё не слышали, чтобы за деньги можно было восстановить у женщины то, с чем спят.
Эрик и Март стали спрашивать, за каким дьяволом Никс их обманул, что у него нет отца – а он объяснял, что отказался от него. Они с отцом отказались друг от друга. Но это их дела между собой, а Майре отец пусть даст денег – она же ни при чём. Она не имеет же никакого отношения к Сардониксу, он просто её изнасиловал и сжёг её сарай.
Другие мальчишки стали говорить – ну ты трус! Ты думаешь, что тебя тогда не расстреляют, ты откупишься! А Никс заорал – я требую, не чтобы меня не расстреляли, а чтобы родители дали монету, идиоты!
Все стали шуметь, Майра услышала и закричала – эй, если у него есть родители, так пускай напишет, им хоть известие какое-то будет, что этот урод жив, а то жалко же людей! И стала собираться домой.
Четвёртый подросток, которого звали Хей, сказал, что просит его отпустить. Не вообще насовсем, а прямо сейчас, дня на два – он тогда сейчас пойдёт с Майрой, пусть она ему покажет, что там надо разгрести, по крайней мере, чтобы можно было дальше строить. Майра сказала – да иди ты, кто строить-то будет; но тут же согласилась, чтобы он взял её корзину, раз хозяйка ей собрала покушать и из одежды кое-что, и помог донести – уже польза. Она побаивалась, что ребят таки постреляют, и подумала – хоть одного спасу, выйдем отсюда в поле – я его отпущу.
Остальные парни даже разговаривать не захотели с Хеем, что он подлиза и хочет задёшево улизнуть от ответственности. Честное слово, так оно и было озвучено – "этот хмырь хочет улизнуть от ответственности".
Что можно сказать про дальнейшее? Отстроить всё, что сгорело, подросток с женщиной вдвоём не могли, конечно, но сперва им помогали люди из города, потом вернулась Лю, а за ней приехал её амант, который как раз умел строить. Вскоре объявился Сардоникс-старший, который сперва хотел, чтобы за деньги ему выдали Никса в связанном виде и не мешали его убивать, а потом отдал деньги так просто.
Можно добавить ещё такую деталь. Когда Хею остальные ребята стали завидовать – что ему не только удалось ещё раз переспать с Майрой, но и она ему позволяла ездить верхом на совершенно огромном быке, который только её и слушался – то Майра сказала: "да мне бы и не жалко, но я с малолетками не сплю и зверей им не доверяю, а из вас четверых, Хей, только ты не малолетка." Это при том, что он был самый младший и по возрасту и по виду.
По ходу рассказа между нами, Ивэ и Шеолом, возник вопрос – ну и что бы, например, мог сказать таким детям света тот же Бартэл? Он же держался мнения, что нестоящее дело запрещать что бы то ни было, особенно детям – можно только советовать и предупреждать с высоты собственного опыта. Не хочет человек слушать совета, хочет попробовать сам – его дело, если выживет, дальше уже будет сам держаться собственных правил, что можно, чего нельзя.
Ивэ вспомнил историю - правда, не про четырёх, а про трёх подростков, которые были некоторое время "в рядах" у Барта. Он поставил их как-то на ночь охранять "склад оружия" ( четыре с половиной винтовки, пистолет и клинок в самодельных ножнах). Предупредил, что враждебные силы будут покушаться на склад, но не нападут в открытую, будут придумывать коварные хитрости, усыплять бдительность. Строго предупредил насчёт спиртного – что оно усыпляет.
Эта троица пить не стала, но чтобы не уснуть, надумала играть в какую-то азартную игру – до того азартную, что у них из-под носа местные бандиты (тоже довольно юные) перетаскали всё вооружение. Когда пропажа обнаружилась, ребята гордо подняли носы и заявили, что готовы нести всю меру ответственности – как заснувшие на боевом посту, ну то есть пусть их ставят к стенке.
Бартеловцы постарше понимали, что все эти ржавые стволы мало чего стоят (а иначе Барт и не поставил бы новичков), кто же за такое расстреливает – и были шокированы, когда Бартэл сказал провинившимся – "ну так идите к бандитам и забирайте наше оружие назад!" Ясно было, что ребят постреляют запросто, в лучшем случае изобьют и исполосуют.
Ребята дрогнули, но пошли в те закоулки, где обретались местные бандиты. Оттуда не вернулся ни один. Но они не погибли – бандиты их приняли в свои ряды, не иначе, пленились мужеством. Потом один застрелился, правда. Второго убили сильно спустя, уже когда банда раскололась и шли разборки – он имел близкое касательство к одному из претендентов на атаманство. Третий исчез, да и вся банда рассеялась.
Вот видите, сказал Барт по этому поводу – мы отомщены, нефиг было грабить наш оружейный склад и гипнотизировать наших славных мальчишек. Да, да, это было такое влияние ментальное, у них в банде был умелец наводить блазь, чтобы порядочные и ответственные парни забалдели над игрой и перестали понимать, что к чему. А теперь они раскололи банду и отомстили ценой своих жизней, йуные герои!
Никто так и не понял, это что – всерьёз или такая циничная шутка. Но третий объявился сильно спустя опять "в рядах", уже под другим именем, но его узнали. Ну, узнали и узнали, никто ничего не сказал. Бартэл говорил – я советуюсь с этим человеком, он в свои невеликие лета много понимает в людских страстях и слабостях, он может дать мне, простому и прямому вояке, ценный совет и прогноз! Это точно уже звучало как циничная шутка, скажу я вам.
Потом и этот погиб, судя по всему – от руки самого же Барта. Теперь я могу открыть тайну, сказал Бартэл погодя. Вы все думали, что тот клинок, из раскраденного оружия – простой металлолом, а это был младший брат знаменитого меча Вольдемара, начинателя войн. Я всё делал для того, чтобы он не вырвался наружу, а он губил всех, кто его стерёг. Ссорил и заставлял убивать друг друга. Вот и ребят погубил, и последнего достал таки, как я ни старался это предотвратить. Теперь и мой черёд скоро – или меня кто-то убьёт и завладеет этим зловещим оружием или я кого-то убью. Как ни прискорбно об этом знать заранее.
Ну и что?! – спросил Шеол с таким видом, как будто не имеет возможности ничего проверить. Не прошло и семи лет, как Бартэл загадочно и трагически погиб! –отвечал циничный Ивэ.
Однако, далее мы разговаривали вполне серьёзно.
Шеол: Я так понял, что последнего ты знал лично, а насчёт двух его подельников ты не уверен? Пеленги плывут)
Ивэ: Именно
Шеол: Если тебе интересно: я сейчас проверил, он погиб вне присутствия Бартэла, так что как минимум – не прямо от его руки. С его подачи – может быть, этого не проверишь, но не сам Бартэл его убил, это точно.
Ивэ: Меня это не удивляет. Не первая и не последняя штучка Барта.
Шеол: Ты его осуждаешь за эту историю, как я понимаю? Почему?
Ивэ: За эту – вряд ли более чем за прочие. Здесь мне не нравится, что Барт наводил тень на плетень – я же знаю, что он сам не суеверен, весьма критически относится ко всякой мистике, и нас уча, вполне чётко ориентировал – чтобы мы сами отвечали за свои поступки и давали себе отчёт в разных там "импульсах". А тут наверчено-накручено: и внушением-то заставили парней предаться азартной игре, и Вольдемар (ладно, Вольдемар-младший) всех подчиняет своей воле и ссорит, и в довершение всего – ага, "я сам, Бартэл, ваш командир и всё такое, за себя не отвечаю – мож, убью завтра-послезавтра кого из вас, но это не я, это всё Вольдемар!".
Шеол: Это он говорит, чтобы никто не подумал, что он не берёт на себя ответственность за будущее убийство соратника – он берёт, если что, заранее! ))))))
Ивэ: Тебе смешно! А кто-то из ребят так и понял всю эту чертовщину, вполне могу себе представить, принял всю эту ахинею за чистую монету)
Шеол: Может быть, следует предположить, что Бартэл таким странным образом воспитывал у ваших чувство юмора? И критическое отношение к высказываниям лидера? Чтобы те, кто понял, имели бы возможность объяснить тем, кто не понял?
Не мог бы кто-нибудь из ваших подростков подойти к нему и спросить: Командир, а как же тогда свободная воля? Если клинок заставит тебя убить кого-то из нас, то где при этом будет твоя воля? И как ты можешь учить нас ответственности друг перед другом и братству, если из-за какого-то вмешательства в психику может произойти такое предательство, а ты об этом так спокойно говоришь, как будто можно сидеть сложа руки и ждать, когда это случится?
Ивэ: Ну не знаю, Шеольчик! В принципе, я видел только то, что видел сам, до чего у меня лично в тот момент нос дорос – если даже кто-то и вёл такие разговоры с Командиром, это не я и не могу про это знать.
Можно в принципе при случае спросить и самого Барта – должен же я о чём-то с ним разговаривать, если приду к нему в гости, чем плоха тема!
Могу представить, например, что Барт начал бы хохотать, похлопывать того, кто спросил, по разным местам и приговаривать – люблю вумных мальчиков даже больше, чем красивых мальчиков! Вогнал бы его в краску и оставил без ответа при всём честном народе.
А потом наедине сказал бы с полной серьёзностью: мне нравится ход твоих мыслей, но давай порассуждаем далее. Не следует ли раз такая опасность, на*** зарыть этот чёртов клинок? Или переплавить? Может, даже ценой одной-двух жизней исполнителей этого решения? Вряд ли же клинок так запросто согласится сойти со сцены? А что дальше? – ты что, малыш, всерьёз предполагаешь, что это – последняя на земле вещь, которая заставляет одного товарища предавать и убивать другого? Которая ломает волю каждого, кто не умеет ей противостать? Нуу, коли ты и правда в это веришь, ты не так умён, как мне показалось сначала… Знаешь, ведь это оружие – находка для нас, не только чёрный дар для наших врагов, но и тренажёр для тренировки наших воль – уметь концентрироваться, уметь спросить себя – а что это я делаю, зачем, мне ли это действительно надо?...
Шеол: А зачем тогда было ставить в охрану ненадёжных ребят, раз эта такая ценность?
Ивэ: Ну как! ребят испытать, врагов погубить – а клинок в итоге вернулся к нам же. И Руф – так его звали, кажется, вернулся, как бы с повышением сортности сознания. Сдаётся мне, Барт советовался с ним, как с человеком, знающим всю глубину безволия и отчаяния в себе разобраться. Ну то есть, Руф мог прикинуть, как поступил бы он на месте такого-то и такого-то, если принять, что такой-то абсолютно продажная, абсолютно трусливая или абсолютно безответственная личность…
Шеол: Но в реальности три эти абсолюта не могут совпасть в одном) безответственного или труса никто не станет покупать, поэтому он не сможет быть абсолютно продажным) А что Руф сейчас?
Ивэ: Ну, видел я его… но отдельно от Бартэла. Году в прошлом-позапрошлом.
Шеол (задумчиво): Но не отдельно от меча…
Ивэ: ???
Шеол: С ним постоянно вместе какой-то не человеческий пеленг. Кстати, они и с Бартэлом пересекаются.
Ивэ: И?
Шеол: Все живы) видимо, тренинг воли и самоконтроля таки пошёл на пользу?
Ивэ: Да, и не скажешь, кому больше – может, клинку или даже Командиру …
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2016-12-11 07:26 pm (UTC)В общем-то, это близко к теме про вину: способен ли человек признавать свою вину, то есть делать вывод на будущее, чтобы стараться подобного (в чём виноват) не допускать (если, конечно, это не то, что он, наоборот, считает за правильное, всегда так поступает и будет поступать) - или же у него стоит запрет на признание собственной вины, вот именно как мы про Лату обсуждали: что она боялась признать свою вину, исходя из такого дефолта, что уж если кто сам свою вину признал - так его точно следует смести с лица земли! Для наших, ЗА-шных, такая реакция всё-таки менее характерна, чем для ЗЗ-шных, хотя и тут, и там всё зависит и от разницы в социумах, и от личных моментов.
То есть, я бы сказал, всё упирается в то, исходят участники конфликта из того чтобы дальше конструктивно строить совместную жизнь - или хотят разбежаться в разные стороны, совместную жизнь не строить. В первом случае рулит примат взаимной ответственности - во втором легко может быть наоборот.
По сути дела, об этом самом мы с Татой писали не так давно (весной-летом) в Альтерристике:
http://alterristika.livejournal.com/54193.html
О целеполагании, оценках, вине
http://alterristika.livejournal.com/56100.html
Близость и открытость
no subject
Date: 2016-12-12 08:33 am (UTC)Про открытость - есть над чем подумать, о некоторых вещах не задумывались.